Рассказ о жительнице деревни Халипы Лидии Герасимовне Маркиной.

Великая Отечественная война безвозвратно забрала детство и мирную жизнь моей семьи, односельчан, — говорит Лидия Герасимовна.

Война пришла на Дрибинскую землю 14 июля 1941 года. Дрибин находился под оккупацией немецко-фашистских войск до октября 1943 года. За эти страшные годы каратели уничтожили 3128 мирных жителей, 29 деревень.

На начало Великой Отечественной войны семья восьмилетней Лидии жила в деревне Халипы Дрибинского района. Сельские семьи в то время были большими, почти в каждом дворе по пятеро и более детей. В семье, где росла Лидия, было две сестры и три брата, среди всех детей — она четвертый ребенок. В первые дни войны отец и старший брат ушли на фронт.

По рассказам Лидии Маркиной, семья у них была крепкая, отец был известный плотник на всю округу, и у него было пять братьев, они все друг другу помогали. Мама работала в колхозе. На подворье держали домашнюю скотину, главной кормилицей для семьи была корова.

— Немцы оккупировали деревню, местных подростков, в том числе и моего брата, гоняли рыть окопы под Головичи, — вспоминает Лидия Герасимовна. — В Халипах некоторые молодые мужчины, которые не ушли на фронт, переметнулись на сторону немцев, служили немцам, таких было семь человек в деревне. Среди них были те, кто не по своей воле попал в полицаи, им угрожали, заставляли, и парням ничего не оставалось делать, как соглашаться. Но такие люди большого зла не делали. Были и жестокие полицаи, которые не щадили односельчан, убивали людей, выискивали евреев.

Так, один из них узнал, что женщина из Трилесино была связана с партизанами. Однажды она пришла на речку полоскать белье, полицай выследил ее и застрелил на глазах у маленькой дочки, которая сидела на берегу реки и ждала, когда мама справится с работой. Судьба той девочки неизвестна, возможно, она еще жива…

В Халипах жила молодая женщина — учительница Агафья Ивановна, она вышла замуж за еврея, его звали Филипп Амуел, они вместе где-то учились и затем приехали в деревню. Местные полицаи знали об этом и доложили фашистам. Немцы схватили мужчину и повезли его на повозке в сторону леса. Жена бросилась вдогонку, она умоляла фашистов, но ее никто не слушал. Его расстреляли, как и других евреев, которые жили в нашей округе. Когда она возвратилась в деревню, узнать ее было невозможно, в один миг молодая и красивая женщина стала полностью седой. У нее остался маленький сын, темноволосый, черноглазый, весь в отца. Чтобы защитить ребенка от лютой смерти, она приняла решение спрятать его в соседней деревне у своей знакомой, у которой была дочь такого же возраста. Женщина растила в одной коляске светловолосую девочку и черноглазого мальчика, говорила всем, что родила двойню. Когда дети выросли, образовали свою семью. Так что они всю жизнь вместе с пеленок.

Немцы прекрасно понимали, что завоевание территории вовсе не означает послушание от жителей этих территорий. Они были готовы ко всяческим диверсиям и саботажу, однако со своей стороны также принимали различные меры по обеспечению порядка и дисциплины. По воспоминаниям Лидии Марковой, в деревне на дверях дома, где жили немецкие переводчицы, был прикреплен большой лист бумаги, а на нем написано крупными буквами, что если, кто убьет одного немецкого солдата, фашисты без разбора уничтожат десять мирных жителей деревни.
Лидия Герасимовна помнит взрывы бомб и снарядов, один из них упал недалеко от их дома, образовалась огромная воронка.

На оккупированной территории нельзя было оставаться, семья Лидии, как и другие односельчане, убежала в лес, там построили шалаш, жили какое-то время. Затем они убежали в деревню Заполье, после — в Гололобовку. Вместе с другими односельчанами были в беженцах в деревне Будогощь. Жили в одном большом доме 60 человек, спали на полу друг возле друга, ступить было негде и от скопления людей было душно. — В большую печь каждая семья ставила свой чугунок с едой. Похлебка была скудная, готовить особо было не из чего. Мама отправляла просить милостыню по деревне. Мне уже было десять лет, и я стыдилась попрошайничать. Пойду на берег реки, посижу, поплачу, а возвратившись, говорила, что люди ничего не даруют. Мама, наверное, понимала это и не ругала меня. Тяжелые и страшные были времена, хотелось домой, на свой двор.

Когда советские солдаты освободили деревню, мы возвратились домой. Немцы сожгли соседние деревни — Каребы, Головичи, а Халипы не успели, наши солдаты помешали им осуществить злой умысел наши солдаты.

С нашими защитниками жить в деревне было уже не страшно. На передовой в своем доме жили девять месяцев, у нас расположились связисты. Одного из них, лейтенанта Андрея Керсанова, я хорошо запомнила, он всегда со мной делился солдатским пайком.

После войны Лидия окончила семь классов местной школы, работала в колхозе дояркой, вышла замуж за односельчанина. Они воспитали четверых детей.

«Лишь бы не было войны…» — самое искреннее, выстраданное желание и напутствие сберечь мир на нашей земле завещала Лидия Маркова в конце.

Все дальше отодвигает нас время от тех страшных событий, когда наш народ столкнулся с вероломным нападением фашистской Германии. Нам, дрибинчанам, о том времени будут вечно напоминать мемориальные комплексы, братские могилы, памятники, где увековечены имена воинов, сражавшихся 80 лет назад за освобождение Дрибинщины.

Людмила СВИРИДЕНКО