Семь с половиной часов «Большого разговора с Президентом». По продолжительности мероприятие сравнимо с первым, прошедшим два года назад. А глубина содержания показала, что такой формат общения с Главой государства укрепился и пришелся по душе и журналистам, и представителям экспертного сообщества. Приглашенных к участию на этот раз было более двухсот. Кто смотрел прямую трансляцию дискуссии, наверняка обратил внимание на ее абсолютно доброжелательную тональность. Хотя участники представляли СМИ и экспертные направления весьма разнообразных взглядов и позиций. Порой даже диаметрально противоположных. Но тональность открытого и откровенного разговора, заданная Президентом, настроила всех на вдумчивую и конструктивную волну общения.

«Большой разговор с Президентом» обрел четкую прикладную составляющую. Президент пообещал, что материалы общения лягут в основу при подготовке его очередного Послания белорусскому народу и Парламенту. Таким образом, налажен еще один очень эффективный канал обратной связи власти с обществом. Он, несомненно, обеспечит еще более полное соответствие стратегического государственного планирования пожеланиям людей.

Александр Лукашенко обратился к участникам встречи с такими словами:

— Нам предстоит дать объективную оценку в отношении самых обсуждаемых тем, которые особенно волнуют людей и общество, а значит, требуют разъяснения и открытого обсуждения. Поэтому мы встречаемся в прямом эфире, чтобы честно и откровенно высказаться, чтобы потом меньше было жалоб от отдельных участников — что якобы что-то купировали, что-то вырезали и так далее. А по отдельным вопросам нам надо восполнить недостаток достоверной информации, поток которой ежедневно обрушивается на каждого из нас.

Несмотря на мощное развитие медийного пространства, налицо дефицит контента, который пользовался бы абсолютным доверием аудитории. Одна из причин — так называемые фейковые новости. Они мгновенно распространяются, захватывают аудиторию, будоражат мысли. Потом, конечно, опровергаются некоторые из них, а может быть, и многие, но градус напряжения в обществе не падает. И вы знаете, что там, где речь идет о большой политике, опасность от подобного рода информационных вбросов увеличивается многократно. Роль сдерживающего фактора, или противовесной силы, здесь отведена авторитетным изданиям и журналистам, которые соблюдают законы профессиональной этики и нормы морали, уважают свою аудиторию, стремятся к работе, к точности и максимальной объективности. Но таких, правда, остается все меньше. Тем не менее они у нас есть.

Очень хотелось бы, чтобы и средства массовой информации, которые позиционируют себя как независимые, и эксперты, которые оценивают события и создают определенный фон их восприятия, чувствовали грань допустимого, грань, за которой нарушается равновесие в обществе, понимали ответственность за каждое сказанное слово. Потому что мир и порядок в стране не стоят профессиональных амбиций.

Вы все знаете, что внешняя политика Беларуси многовекторная, проводится исключительно в интересах обеспечения безопасности и сохранения мира на нашей планете. Мы против любых проявлений агрессии — как военной, так и, на злобу дня, информационной. 

Но по периметру нашей границы возникают новые точки напряженности. И только слепой этого не видит. Договоры, которые обеспечивали баланс военных сил, на планете расходятся «по швам». В разгаре новая гонка вооружений. И стоит отреагировать на современные вызовы, сделать шаг в направлении укрепления собственной военной мощи, как сразу начинаются волнения и в международных политических кругах, и на просторах интернета.

Правда, тут действует все, о чем я говорю, избирательно. Для Беларуси это плохо. Вот последняя новость: наша добрая соседка Польша до 2026 года на оборону истратит 50 млрд долларов. 50! Тишина, все нормально… К слову, вот тоже одна из последних новостей, касающихся нашей обороны, безопасности: Россия будет укреплять свой Западный округ. Чтобы вы знали, западные российские округа и другие части ближе к Москве — это и наша армия, это единая группировка вооруженных сил на этом направлении, которая непосредственно соприкасается с НАТО. Так вот, если бы завтра прошла новость о том, что Россия какой-то там полк добавила к западу от Москвы, отдельные бы гвалтом кричали. Вот вам и отношение к двум фактам!

Давайте будем тогда вырабатывать какой-то критерий и оценивать эти события по определенному критерию. Я не знаю, зачем Польше усиливать свою армию на 50 млрд долларов. Я уже тысячу раз заявлял о том, что с территории Беларуси — я не говорю, что «от нас», а с территории Беларуси — никогда не будет никаких войн и конфликтов, прежде всего в отношении Польши. Ну нам это не нужно! Нет, все наоборот. И, если шевельнулся «старший брат» в Вашингтоне, поляки тут как тут: «Давайте нам оружие, давайте нам установки, давайте ракеты»…

Поэтому я призываю соответствующие средства массовой информации, которые позиционируют себя независимыми, быть более объективными и относиться к подобным фактам с точки зрения какого-то одного критерия — допустим, безопасности нашего государства.

Мы привыкли к тому, что не все приветствуют спокойную жизнь, поступательное развитие небольшой страны в центре Европы, что не вызывает восторга выбранный Беларусью курс социально ориентированного государства, подчиненный интересам человека. Мы это видим и понимаем: не всем это нравится. Этот факт провоцирует, пожалуй, наибольшее количество нападок на нашу внутреннюю политику со стороны неофициальных и анонимных источников. Вы лучше всех знаете, как это работает, как легко можно окрасить любую позитивную новость в темный цвет.

К счастью, за 27 лет истории становления и развития нашего государства мы выработали иммунитет против деструктивной критики. Я читаю очень много, анализирую, получаю аналитику. Особенно меня удивляет, когда идет прямое вранье. Вы просто оскорбляете свой народ! Послушайте, у нас образованный, умный народ. Рискну сказать, простите за нескромность: нет больше, в целом если взять, такого народа на планете — образованного, умного ну и хитрого, конечно, исходя из того, какая у нас история была. Поэтому, когда вы пытаетесь лапшу на уши, простите меня, повесить нашим людям, вы подумайте, прежде чем это делать. Наши люди умные. Даже если кто-то вчера проспал новость, у нас достаточно людей — руководителей, интеллигенции, которые быстро объяснят этому человеку что к чему, и он разберется.

Я еще раз призываю к объективности, когда вы оцениваете как эксперты те или иные события, или средства массовой информации, которые подают это событие. Ведь наши люди научились держать удар. Мы точно знаем, что сила в справедливости и в правде. Вопрос только во времени. Поэтому встреча с вами — это возможность донести ее до народа.

Особую нишу в работе массмедиа занимают эксперты. Вы — лидеры мнений. И журналисты, и их целевая аудитория на многие факты и события смотрят, образно говоря, вашими глазами. Убежден, что и сегодня ваше участие в разговоре будет полезным и продуктивным.

Уважаемые друзья, мы много раз работали с вами в данном формате. Вы знаете, что в нашем общении нет такого понятия, как неудобный или неуместный вопрос, и я призываю вас, как и раньше, к откровенному диалогу. Давайте постараемся меньше показывать обществу себя, а больше демонстрировать знание тех проблем, которыми живут наши люди. И тогда будем считать, что у нас с вами разговор состоялся.

О судьбе Союзного государства

По просьбе гендиректора радиостанции «Говорит Москва» Владимира Мамонтова Президент поделился своим видением дальнейшего развития Союзного государства Беларуси и России:

— Много лет прошло с тех пор, когда мы с Борисом Николаевичем Ельциным взяли курс на единение наших народов, пытались подтянуть к этому Украину, которая почти рядом была, и другие респуб­лики. Много было хитросплетений. Если окунуться в воспоминания, нам не хватит сегодня дня, чтобы я все рассказал о том, кто противодействовал этому, хитро делали это или просто в лобовую атаку переходили.

Я риторический вопрос задам: когда мы подписали Договор о Союзном государстве, там были предусмотрены шаги по созданию этого государства? Были. И главный шаг, который мы должны были сделать, — принять на референдуме Конституцию нашего государства, где на все вопросы должны быть даны ответы: от общей валюты, о которой очень модно сейчас говорить, до органов управления этим государством.

Вы помните, тогда только ленивый в меня не бросал камни. Меня начали обвинять чуть ли не в свержении конституционного строя в России. Дескать, сейчас ­Лукашенко прибежит, шапку Мономаха схватит, на себя наденет и там сядет. Было такое? Было. Вплоть до запретов — нежелательно посещать регионы России и так далее… Мы все это выдержали.

Сейчас же озаботилась «верхотура» ваша (российская. — Прим. ред.) этим вопросом. Что изменилось, почему так случилось? Вы знаете, мы уже имели беду из Украины — и деньги туда выделяли, 3 или 5 млрд Януковичу отдали в последние дни. А сейчас суды в Стокгольме признали, что ничего не давали. Отдали Януковичу, вот там у него и заберите. Он у вас там где-то живет…

И россияне на самом высоком уровне уже, и утечка была определенная, один из высоких руководителей сказал: «Мы готовы Беларуси помогать, но мы бы хотели знать, не случится ли, что мы потом чего-то потеряем».

Я абсолютно поддерживаю такую точку зрения: прежде чем поддерживать кого-то, надо знать, что будет завтра и какую политику твой партнер, как в России принято говорить, будет проводить. Но обратились к вопросу Союзного государства. Я это приветствую. Потому что я был, как меня в России называют, главным инициатором нашего союза. Я всегда говорил в России и здесь, что судьба у нас такая — жить вместе.

Смотрю на тех, кто нас окружает, какую они политику проводят. Она одинаковая, что по отношению к России, что по отношению к Беларуси. Формы только разные. Поэтому нам необходимо быть вместе.

Знаете, когда я определялся на заре нашей независимости, с кем быть и как быть, во многом судьбу нашего государства и мою политику предопределило то, что у нас не только люди завязаны друг на друга, мы родные. Под это и весь экономический базис был подведен.

Наша экономика была финишным высокотехнологичным производством. Мне надо было сохранить, восстановить эти заводы, чтобы люди работали, получали хоть какую-то заработную плату и кормили свои семьи. Многие факторы меня подтолкнули к тому, чтобы мы имели вот такие тесные союзнические отношения с нашей братской Россией.

Вы знаете, мы тогда могли решить многие вопросы, и, может быть, мы уже сегодня бы жили в какой-то форме какого-то государства. Может, не федерации, а конфедерации, может, по принципу Европейского союза. И валюта была бы у нас общая. Кстати, о валюте. Когда развалился Советский Союз, я был депутатом. Вы помните, что случилось с валютой? Тогда нашему премьеру Кебичу и господину Шушкевичу пообещали, что рубль останется, Россия из рублевой зоны не выйдет. Мы и работали, поставляли продукцию, нам платили рублями. Потом Россия одномоментно вышла из рублевой зоны, мы остались с рублями, которые никому уже не нужны были. Мы тогда потеряли огромнейшее количество денежных средств. Население наше обанкротилось, потеряло все деньги, которые были накоплены. Это что, мы сделали? Нет. Сегодня нам предлагают валюту. Мы — за, коль уж касаться этого вопроса. За! И вот мы с Владимиром Владимировичем обсуждаем некоторые вопросы, он мне так риторически говорит: «Ну слушай, ну конечно же, это будет рубль». Я говорю: «Конечно, рубль — и у нас рубль, и у вас рубль. Зачем нам выдумывать талер? Только вопрос же не в этом. Это будет не российский, не белорусский рубль. Это будет наш общий рубль, если он будет. И главное — эмиссионный центр». 

Надо понимать, что за это время выросло два поколения. Это поколения суверенного независимого государства. Это другие люди, это прекрасная молодежь — и у вас, и у нас. Но это уже другие люди. 

Они не помнят того Союза, той мощи. Тем более как начали «костылять» этот Союз… Это сейчас поворот какой-то наметился, что Советский Союз был благо. Тогда было по-другому. Вот я сейчас смотрю ваши передачи, и вы начинаете кого-то там критиковать, особенно Украину: памятники сносили и прочее. А кто пример показал? Кто на Лубянке памятник первый сорвал и до сих пор не восстановил? Кто памятники Ленину уничтожал? Не мы. У нас, правда, замахнулись на это, но «диктатор» ­Лукашенко это остановил мгновенно, после президентских выборов. Кто улицы переименовывал? У нас тоже на это замахнулись. Но я и это остановил. Скажите, спустя 20 лет ответ на этот вопрос есть? Есть. Мы поступили тогда правильно!

Многое делали не так, многое можно было сделать тогда, но это не сделали. И надо посмотреть, что мы можем сделать, что не можем, а что вообще нельзя делать сегодня. И когда мы с Президентом России обсуждали эти вопросы (я, конечно же, не буду тут их перечислять), все они были подвергнуты анализу. Мы как раз по такому критерию и подходили к этому. Никаких замашек со стороны, по крайней мере Президента России, на то, что надо Беларусь инкорпорировать или включить в состав России, я ни разу не услышал. Даже настроения такого не было. Я его знаю, этого человека, уже два десятка лет, я бы почувствовал. Поэтому я искренне и честно говорю — нет никаких намерений у огромной страны поглотить Беларусь.

Союз строится на принципах равноправия. 

Других принципов быть не может — не важно, большая страна, малая. Мы не претендуем на богатство России — свое бы не потерять. Я говорю о принципах строительства: равноправие. 

Так какие тогда проблемы? Если сегодня в Беларуси вынести на референдум вопрос об объединении двух государств и, как многие в России говорят, включении Беларуси в состав России, 98% проголосуют против. Не потому, что у нас общество настроено против России. Выросли новые, подчеркиваю, поколения, и старые поняли, что мы можем жить и сотрудничать в совершенно другой форме — как родные, как близкие. И белорусы сегодня хотят быть вместе с Россией, но жить в своей квартире. Что в этом плохого? Я думаю, этим путем надо идти. И, обсуждая с Президентом России этот вопрос, мы четко договорились, что сегодня ни в коем случае нельзя «пережимать» ситуацию. Нельзя делать тех шагов, которые будут во вред. Поэтому когда мы вели диалог о договоре Союзного государства, разговор строился так. Вот проблема, надо ее сегодня решать или не надо? Надо. Каким образом решать, какие будут последствия?

Следующая проблема: не надо ее трогать вообще, ибо это будет во вред, это будет хуже. Это разрушит все то, что есть. Но главное, о чем я сказал, просмотрев целую простыню проблем (вопросы у нас были выписаны специалистами). Я сказал Президенту: «Послушай, чего мы копья ломаем? У нас есть Высший государственный совет Союзного государства, у нас есть союзный Совмин, Парламентское собрание Беларуси и России. Есть Евразийский суд, куда мы запросто можем перенести проблемы для решения. То есть существуют определенные органы, которые обладают большими полномочиями для решения вопроса. Давай вопросы, которые сегодня вопиют и волнуют вас, и не только вас — обычных людей, решать на Высшем государственном совете, где решения принимают практически два президента». На этом и договорились, что решать проблемы белорусско-российских отношений, в том числе в рамках союза, надо шаг за шагом, не торопясь, и по многим вопросам мы решение приняли.

Но зачастую после принятия решений не решаются проблемы. Вы же понимаете, что не мы тут артачимся и не исполняем принятые решения в силу определенных причин. Поэтому еще раз подчеркиваю: никаких закулисных, темных схем мы не вырабатывали. Мы не имеем права по договору сделать что-то за спиной у людей. Поэтому я тогда и сказал: что касается двух президентов (полушутя было сказано) — не вопрос, мы объединимся хоть сейчас. Люди должны решить! И я просто ушел от вопроса.

Пока договорились создать две рабочие группы (для решения проблемных вопросов. — Прим. ред.). Правда, я не знаю, когда российская группа согласится работать. Мы готовы, группа существует в полном составе. Но это некатастрофично для белорусско-российских отношений, потому что у нас коридор возможностей и широкий, и длинный, мы можем спокойно решать наши проблемы.

О поставках сельхозпродукции в РФ

— Зачем вы торпедируете поставки белорусской сельхозпродукции, самой качественной в мире? Это уже и Запад признал. Дело здесь не в качестве и не в том, что вы нашли там какие-то бациллы. Я часто говорю, что, если вы достигнете уровня чистоты продуктов питания, как в Беларуси, вы будете счастливыми людьми. Почему же блокируете эти поставки? А потому что велико давление определенных групп в России. К примеру, ваш бывший министр сельского хозяйства Ткачев — это один из крупнейших сельхозбаронов России. Этот факт всем известен. И что вы думаете, он пропустит наш сахар, по качеству лучший, на территорию России? Он в последний год семь или десять заводов дополнительно скупил и производил этот сахар…

То же, к сожалению, продолжается по некоторым предприятиям и сейчас. Сегодня к поставкам закрыт ряд молочных предприятий, мясокомбинатов, птицефабрик. Зачем вы это делаете, зная, что белорусская продукция абсолютно чистая, и знаете, что мы-то понимаем, что вы к нам на границе или где-то относитесь принципиально? Наверное, мы вам вообще поставляем самое лучшее, что производим, чтобы вы не предъявляли нам претензий.

Надо прекратить правительству России лоббировать эти кланы, эти олигархические группы. Крупный бизнес сросся с властью, и они проталкивают свои вопросы, блокируя наши отношения в союзе. 

А ведь в документах союзных прописано, что мы должны свободно торговать.

О нахлебничестве

Отвечая на вопрос российского журналиста об информационном взаимодействии Москвы и Минска, Президент Беларуси заметил, что самая большая проблема в отношениях между государствами — то, что россияне не знают, что происходит у «младшего брата».

— Вы не знаете, чем живет Беларусь, — не только глубинных, но даже проблем, которые на поверхности лежат. Это первое. Второе. Прекратите нас обвинять в нахлебничестве. Мы у вас никогда не были нахлебниками и не будем. Когда народ это слышит, особенно я — самолюбивый человек, мне не хочется никаких союзов. Вы нам выдали кредит на строительство атомной станции под 4,8%, а Вьетнаму — под порядка 3%, Армении — тоже меньше 3%. Вопрос: почему? И потом, под какой процент вы в Америке, у своих «врагов», держите миллиарды долларов? Знаете? Меньше процента. А мы недавно вернули Грефу (председатель правления Сбербанка России. — Прим. ред.) кредит, с которым вы нам помогли однажды под поручительство «Беларуськалия» и выдали почти под 9%.

Я сказал Президенту России, когда он в Сочи начал говорить публично о том, что «мы мягко кредитуем Беларусь, помогаем кредитами». «Правда, — как он сказал, — проблем с выплатой по процентам и с прочим нет». Белорусы очень дисциплинированы в исполнении своих обязательств. Так везде, особенно по деньгам. И я был вынужден сказать: «Мы посчитали. Поскольку мы финишное производство, то на предприятиях, с которыми в России наша экономика завязана, работают больше 10 миллионов человек. А с семьями — двое детей, муж, жена — умножьте на четыре. Поддерживая конечного производителя, а для вас фактически экономика Беларуси — это конечный производитель, вы поддерживаете и свои предприятия. Так даже ваши либералы говорят, что надо поддерживать конечного производителя, и это правильно».

Сегодня на территории Беларуси существует две российские базы. Вы их знаете. Скажите, сколько вы нам за них платите? Ноль. Я вам раскрываю эту военную тайну. Ноль. Я в свое время был на одной базе и на второй. Знаете, что меня радует, — там, наверное, три человека россиян, остальные белорусы. И служат в интересах России, никаких проблем. Но вы нам за эти базы ничего не платите. И когда, вот уже буквально через год, надо заключать новое соглашение, я, разговаривая с вашими начальниками, сказал: «Не переживайте. Мы с вас копейки и впредь не возьмем, даже если вы налоговый маневр не отрегулируете. Пусть это будет у вас, эти деньги. Мы вам их подарим. Потому что это общая наша безопасность. Но когда у нас вышли из строя некоторые типы вооружения, и я вашим начальникам говорю: «Слушайте, надо плечо подставить», говорят: это так дорого, Александр Григорьевич, это так дорого, это невозможно. Ну, с намеком — надо купить. На что я где-то почти публично сказал: вы что хотите, чтобы я купил у вас автомат Калашникова для того, чтобы вас защищать? Ну есть у вас возможностей больше, поддержите сейчас белорусскую армию. В конце концов приняли решение — будем покупать, что поделаешь…

О коммуникациях с молодежью

— Новые поколения (поколения Y или Z) — это другие поколения. И я не говорю, хорошие они или плохие. В любом поколении есть и плохие, и хорошие тенденции, это естественно. Но пока и у нас, и в России понимают, что белорусы и россияне — близкие. Я бы даже рискнул сказать, что братья. И это хорошо. Конечно, есть при этом какая-то группа людей, несколько тысяч, которые по-иному думают. Это естественно. 

Но в целом, что присуще и вашему, и нашему молодому поколению — это единство. И это не надо терять.

Часто, поддаваясь тренду в политике, говорю — да, хорошая молодежь, но другая. Но глубоко проанализировав и продумав этот вопрос, думаю, что мы еще не знаем, какая это молодежь. Это поколение только появилось, и должно пройти много времени, чтобы дать эту оценку.

Александр ­Лукашенко внимательно отнесся к предложению главного редактора «Мiнскай праўды» Максима Короткина о создании центра обучения мобильной журналистике, отметив, что если это решает актуальную проблему и перспективно, то этим надо заниматься:

— Администрации Президента вместе с Министерством информации нужно внимательно посмотреть на эту проблему. Чтобы не получилось, что мы отстаем.

О благосостоянии населения

В преддверии «Большого разговора с Президентом» БЕЛТА предложило читателям задать Александру ­Лукашенко вопрос. За 1,5 суток акции их в общей сложности поступило более двух тысяч. Разброс тем — от проблемы социальной защищенности, создания рабочих мест и приобретения жилья до внешней политики, интеграционной тематики, пограничной безопасности, противодействия коррупции. Говоря о повышении уровня благосостояния населения в небольших населенных пунктах страны, Александр ­Лукашенко отметил: главное, опять не окунуться в вопросы цен, жилья, процентов, кредитов.

— Эти проблемы, естественно, никогда не снимешь. Они будут даже в самых богатых государствах. Первое, что я хочу сказать: мне казалось, что за прошедшие два года все решения по поднятым вопросам мы уже приняли. Например, семейный капитал. Его рамки в ближайшее время будут расширены. Что касается свободы предпринимательства, создания новых предприятий в любой точке, особенно на селе, ну слушайте, тут уже больше нельзя принять каких-то решений. Потому что полную свободу дали (трудно найти такую страну): в течение дня зарегистрировался и иди работай. Еще ни одной жалобы не было, чтобы бюрократизм какой-то кого-то заел. У людей сложилось впечатление, что работают они или нет — ничего, Президент услышит, заставит, зарплату заплатят. Это у нас уже стало тенденцией. Поэтому людям надо начинать шевелиться. Мы — транзитная страна. Сегодня у Запада и Востока нет других артерий для общения между собой от великого Китая до Германии, Великобритании, Франции, как Беларусь. И кто здесь только не ездит. Так окажите им услугу. Картошки отварите (мы же бульбаши), драники выпекайте, чай приготовьте, автомобиль помойте, отремонтируйте, обслужите. Иди торгуй, производи что-то, корзины плети, косы, тракторы ремонтируй, велосипеды, занимайся IT. В общем, говорю публично: за 50 процентов вашего благосостояния отвечаю я, за 50 — вы. 

О развитии небольших населенных пунктов

— По занятости, трудоустройству, даже по доходам населения нас беспокоят сегодня не столько Минск и областные центры, даже не столько районные центры (там проблемы мы худо-бедно решаем), а крупные города примерно в 100 тысяч человек, где накопилось море проблем, и мы якобы этих проблем не видели. Куда деваться этим людям? Им надо помогать. Поэтому мной было решено создать проект на примере Орши — типичного среднего города. Вышли на единый образец. Уже началась работа в Борисове. Определенные проблемы, пусть не такие, но существуют в Барановичах, Молодечно. Прошли и по районным городам, и по агрогородкам. Все решения, начиная от агрогородка, деревеньки и до Минска, приняты. 

О сроках проведения выборов

Антон Васюкевич, главный директор Первого Национального канала Белорусского радио, процитировал слова Президента о том, что власти в этом и в следующем году предстоит сдавать серьезный экзамен. Насколько готова она сделать это успешно, поинтересовался журналист, и что нужно сделать для того, чтобы получить на нем максимальную оценку? Речь о выборах. И Александр ­Лукашенко начал с того, когда именно они будут проведены.

— Решения Президента и Парламента будут формализованы в ближайшее время. Какие даты мы выберем? В марте — апреле посоветуемся и определимся. Но я вам клянусь: даже если ситуация будет тяжелейшая, я никогда не буду манипулировать общественным мнением и выбирать какое-то время для того, чтобы подобрать момент и «пропихнуть» себя во власть. 

Наверное, вы заметили, перед такими вот важными политическими баталиями я постоянно говорю прежде всего вертикали власти, мол, готовьтесь. Экзамен буду сдавать не только я один, не только Парламент, который будет переизбираться. Но я уверен, что мы его сдадим. 

Только, главное, нам эту кампанию провести по-деловому, достойно. Я вам обещаю, что не буду использовать ни современные технологии, ни что-то еще, чтобы повысить свой рейтинг. Или рейтинг того, кого я или государство будем поддерживать на парламентских выборах. Обещаю, что все будет честно, конкурентно. Но если я буду видеть, что кто-то из политиков сделает ставку на разрушение страны и стабильности, я отвечу. 

Об информационной войне

Разговор об информационной безопасности завел Змитер Лукашук, корреспондент «Европейского радио для Беларуси». Посетовал на информационные атаки со стороны России: «Хто ў Расіі іграе супраць Беларусі? — спросил он. — Якія гэта сілы? Ці ўяўляюць гэтыя сілы небяспеку для незалежнасці і суверэнітэту нашай краіны і ці не варта нам замест заігрыванняў словамі пра тое, што мы тут рускія са знакам якасці, больш звяртаць увагу на выхаванне нашай нацыянальнай беларускай самаідэнтычнасці, пашыраць вывучэнне беларускай мовы ў школах, ствараць беларускамоўныя ВНУ, аб’ядноўваць грамадства на ідэі абароны суверэнітэту і незалежнасці краіны такім чынам, напрыклад, як сумеснае ўсеагульнае святкаванне такой добрай даты, як утварэнне БНР? Як гэта прайшло ў мінулым годзе?» Президент согласился, что в мире сегодня действительно идет информационная война:

— И дай бог, чтобы она не переросла в горячую войну. Чтобы не была предвестником опасных столкновений. Мы должны уметь противостоять этим войнам, использовать разные методы. Проблему эту видим и уже сегодня решаем. Будем обсуждать ее в Совете Безопасности, совершенствовать концепцию информационной безопасности. Для того чтобы вы понимали, в каком направлении власти будут действовать. Особенно в канун президентских и парламентских выборов. Нам бы сначала объединиться внутри страны, чтобы противостоять (атакам. — Прим. ред.) что с запада, что с востока. Вот вы говорите о том, что кто-то там на востоке ведет против нас информационную войну. Публично, наверное, слышали мои высказывания, замечания и претензии в адрес России и где я прямо говорил о том, что они ее против нас развязали. Помните эти программы «Батька—1,2,3»? Это не только меня касалось. Если меня, я переживу — каждый день грязи в мой адрес льется предостаточно. Но это обижает людей, белорусов. Россия очень озабочена, она не хочет потерять Беларусь. Не хочет устроить здесь какой-то переворот, ухудшить ситуацию, обстановку. Я в этом убежден. И если она атакует нас, то неправильно, грубо, потому что не знают ситуацию в Беларуси. К нам нормально россияне относятся, чего мы должны в них камни бросать? Ну да, понятно, где-то нас хотят экономически прижать, что-то показать, а может, действительно озабочены этим налоговым маневром. Господь с вами, переживем. В ноябре закончим модернизацию своих заводов и купим нефть со стороны. На рынке. Ее сегодня сколько хочешь. Вопрос в цене. Глубина переработки будет 92 — 95 процентов, как на европейских заводах. Ну и кто от этого выиграет? Мы просто на российский рынок привезем чужую нефть. России это надо?

О белорусско-китайских отношениях

Отвечая на вопрос корреспондента Евразийского бюро Центрального телевидения Китая Ван Сяэсюэ по поводу развития белорусско-китайского сотрудничества и предстоящей встречи Александра Лукашенко и Си Цзиньпина, Президент сказал:

— Я получил приглашение Председателя КНР принять участие в предстоящем форуме «Один пояс и один путь». Позже, в июне, встретимся в Бишкеке, на сессии Шанхайской организации сотрудничества. У нас достаточно плотный график. Более того, приоткрою секрет: Си Цзиньпин предложил мне встретиться в Пекине помимо этого. В связи с изменившейся ситуацией вокруг Беларуси и особенно Китайской Народной Республики есть необходимость обсудить условия сотрудничества. 

Что касается вообще работы с КНР, то, пользуясь случаем, хочу вас поблагодарить. Не было вопроса, с которым бы я ни обратился к руководству Китая и он не был решен. Скажу откровенно, у нас возникли проблемы, к примеру, с поставками продукции в Россию. Ну плохая она, говорят, и все… Я угостил ею Си Цзиньпина (знаком с ним еще до его президентства), когда он был у меня в гостях. И он искренне говорит: «Продукция очень хорошего качества». Тогда я и попросил коллегу помочь нам с рынком. В прошлом году на китайский рынок направили 186 тысяч тонн молочной продукции. Сначала мы получили возможность поставлять молочку, потом говядину, птицу и так далее. Сейчас у нас есть партнеры, с которыми надо работать напрямую, а не через оптовиков-посредников. Кстати, в прошлом году это позволило нам в торговле выйти на ту формулу, которую я постоянно требую. Ранее Беларусь в огромной степени зависела от российского рынка, теперь же благодаря сотрудничеству с Китаем и другими странами мы имеет формулу безопасности экспортно ориентированной страны: 30х30х30. 

Второе направление сотрудничества — инвестиции. Китай построил в Беларуси электростанции, одна из них — под Витебском, которая почти полностью обеспечивает дешевой электроэнергией город. Китайская сторона помогла нам модернизировать многие ТЭЦ, предприятия, в том числе в Светлогорске по выпуску целлюлозы. Вместе с китайскими специалистами мы начали производство «Полонезов». 

Сейчас работаем над ракетой нового поколения, с китайской базой. Так и в других вопросах. Даже в мелочах каких-то: автомобили для армии, в плане гуманитарной помощи, в строительстве жилья — грант выделили в 200 с лишним миллионов долларов. А сейчас — спортивные объекты. Я попросил, чтобы они были с китайским колоритом — стадион, бассейн, идет проработка этих вопросов.

Вы (обращаясь к представителям китайской стороны. — Прим. ред.) должны знать, что белорусы в долгу не останутся. Вы — надежный партнер, который по любому вопросу подставлял нам плечо. Вы не шумите, а тихо помогаете. Я вам за это благодарен. Мы точно так будем относиться и к вашей стране. Здесь у вас друзья.

Об украинских выборах

Генерального директора агентства «Интерфакс-Украина» Александра Мартыненко, разумеется, интересовал ответ на главный для него вопрос: в его стране полным ходом идет предвыборная кампания, до главного события остался месяц. В курсе ли Александр Лукашенко особенностей нынешней политической гонки и как относится к главным ее фаворитам? 

— Как русские, россияне, так и украинцы — это родные наши люди. Что касается выборов — если честно, я глубоко не погружался в этот процесс. Если навскидку, как в народе говорят, скажу, у меня много тревоги по этому поводу. Очень много. В основе этого лежит то, что я не хочу, чтобы Украину кто-то использовал как разменную монету. Я не хочу, чтобы Украина была площадкой розыгрыша больших государств. Украинцы этого не заслуживают!

Я хорошо знаю Украину, служил там, много раз бывал, в том числе и в Западной Украине. У меня «западники» работали из Украины — Черниговщина, Черновцы, Львов. И у меня нет мнения, что «западенцы», как их там часто называют, — это какие-то плохие люди, не такие, как «восточники». Это отличные люди, трудяги! Я часто говорил, пусть и не всегда публично: нам надо у них учиться работать. Украина для меня небезразлична, и вы не представляете, насколько для меня это больно. Ну и, естественно, как Президент Беларуси, я не хотел бы, чтобы на юге от нашей страны происходили такие события, потому что на нас это тоже влияет. 

В свое время, когда хлынул поток, мы приняли, по данным миграционных служб, более 150 тысяч украинцев. Указом Президента им предоставлены равные права с белорусами. 

Кто-то из них вернулся, когда стало поспокойнее. Но до сих пор много людей трудоустроены и работают здесь, некоторые уже жилье себе приобрели. Мы всем помогали, как могли…

А вот здесь нужна ремарка. Этой частью ответа Александр Лукашенко, не побоимся этих слов, всех удивил. Никто не ожидал от него такой откровенности, и это было видно по реакции зала:

— Президентом будет Порошенко. Он выйдет во второй тур. Может быть, с Зеленским, может, еще с кем-то. И тот, кто проголосовал за Зеленского, наверное, за него же и проголосует вновь. Но те, кто был за других, — отдадут голоса Порошенко. Он еще своего слова не сказал. Я говорю не абсолютно точно, но думаю, просчитывая все варианты, что Петр Алексеевич эту должность сохранит. Но дай бог, чтобы там, в Украине, было поспокойнее и мы не влезли в большие авантюры. Этого допустить нельзя!

Теперь начинают поговаривать и об Украине, но это действительно может обернуться катастрофой. Россияне не смогут допустить, чтобы эти ракеты были там размещены. И мы с россиянами будем абсолютно солидарны, сами понимаете, в силу каких причин. 

Поэтому у меня, когда начинаю сопоставлять некоторые факты, тревога определенная есть. И за Украину беспокойство, и за Беларусь. Не хотелось бы, чтобы в нашей матушке-Европе вспыхнула вдруг ядерная катастрофа.

О недавней поездке в Сочи

Соруководитель холдинга РБК Игорь Тросников вернулся в своем вопросе к российско-белорусским отношениям. В последнее время Александр Лукашенко трижды встречался с Владимиром Путиным, в феврале президенты даже провели вместе три дня в Сочи. «Но каких-то конкретных результатов нет, но, по крайней мере, они не озвучивались, — посетовал российский журналист. — И вообще со стороны кажется, что политика российская немножко изменилась. Разговор стал жестче, а договариваться стало сложнее».

Александр Лукашенко парировал:

— Вы знаете, договариваться и разговаривать с руководством России всегда было непросто. Просто мы, может быть, медийно, как у вас принято говорить, в пространство это не выбрасывали, все эти детали. В Сочи мы (с Владимиром Путиным. — Прим. ред.) достаточно открыты были, но больше нас все видели на склоне гор или на хоккейной площадке, нежели, если брать по времени, на конкретных переговорах. Но наши сочинские переговоры мы начали именно с деловой части. Вы помните, когда мы встретились в горах, в комплексе, который был построен к Олимпиаде. Место это для переговоров очень хорошее, удобное. 

Все личного плана контакты — для деловой среды, для политиков очень важны, согласитесь. Личные отношения — они частенько влияют на способность людей договориться. Наверное, из бизнеса эта хорошая привычка перетекла к политикам. Поэтому первый такой деловой наш заход на переговоры был связан со многими проблемами, основными, в том числе говорили и о судьбе белорусско-российских отношений в контексте союзного договора. Мы обсудили вопросы, насколько успешно мы продвинулись в том или ином направлении. Все-таки, согласитесь, сделано немало. Маневр, газ, кредиты и прочее — мы даже не затрагивали в первый день наших переговоров, а что касается налогового маневра, то вообще о нем не говорили. Налоговый маневр затрагивался только в контексте, когда обсуждали вопросы, что мы ни в коем случае не должны сегодня делать, потому что это нарушит баланс наших отношений. Когда мы перечисляли эти вопросы, у нас было полное понимание. Тогда я сказал, что если в России есть какие-то проблемы, сложности с денежными средствами и прочее — хорошо, мы не ставим вопрос о налоговом маневре, не надо, если это трудно для России.

О налоговом маневре

— Слишком уж мы преувеличиваем давление всяких маневров налоговых в России на экономику Беларуси. В ценовом выражении, я уже говорил, это около 400 млн долларов по этому году. При ВВП больше 50 млрд долларов, я думаю, мы это как-нибудь переживем. 

Если говорить о налоговом маневре, я просто хочу объяснить, что это такое, потому что, может, не каждый это понимает. Когда мы договаривались о ЕАЭС, и тем более о более продвинутой интеграции в рамках Союза Беларуси и России, мы не просили дешевый газ и нефть. И речи тогда не шло об этом. Еще во времена Бориса Николаевича (Ельцина. — Прим. ред.), вы помните, тогда и нефть, и газ вообще ничего не стоили, цена на них была совсем низкая. Мы железно договорились, что наши люди и наши предприятия будут работать в равных условиях — именно это краеугольный камень наших соглашений и договоренностей. На иное мы бы даже не пошли, какой нам интерес заключать какие-то соглашения в ущерб экономике Беларуси? И это естественно — если союз, то равные условия.

Мы договорились и перенесли на евразийскую экономическую площадку вопрос о беспошлинной торговле. То есть вы поставляете нам товар без пошлин, мы торгуем с вами без пошлин. Так? Так. Но потом пошли изъятия со стороны России. Ну слушайте, вот нефть, газ — это особый товар, чувствительный, значимый. Если вводите ввозную пошлину, то мы покупаем беспошлинно у вас нефть и газ. Газ потребляем или вырабатываем электрическую энергию, а нефть перерабатываем, как это было всегда, и продаем на внешних рынках. Россияне говорят: «Вы знаете, вот вы без пошлин покупаете у нас нефть, а потом там продаете и на этом зарабатываете». Ну слушайте, ну мы же заключили с вами договор! Вы же понимали, что вы будете нам поставлять эту нефть, что это беспошлинная торговля, точно так и мы в Россию поставляем товары все беспошлинно. При продаже уже готового товара (мы бензин, солярку на Запад продаем) в Беларуси, чтобы нам не оставлять эту пошлину, россияне постепенно обнуляют ее. Но совершают при этом маневры и вводят налог на добычу природных ресурсов. И это абсолютно равная по размеру сумма — что пошлина, что этот налог. То есть они ушли от пошлин, потому что договор заключен о беспошлинной торговле. Ну как у белорусов забирать эту пошлину, это же уже наш товар, когда мы выработали солярку, бензин, ракетное топливо и продаем куда-то и получаем деньги. Мы же не забираем, если вы перепродаете наш товар!

Было как-то: приезжаю я во Вьетнам. Мне говорят: «Вот посмотрите, нам Россия поставляет тракторы». Я говорю: «Подождите, это же МТЗ! Минского завода, наши». «Нет, это российские!» Оказывается, у нас беспошлинно забирали по дешевке технику, торговали на третьих рынках. Ну что поделаешь! 

Точно так и здесь: мы нефть купили, а солярку потом продали, получили какую-то пошлину. Чтобы мы эту пошлину не получали, они их обнуляют и вводят налог на добычу полезных ресурсов. И таким образом цена сразу на нефть поднимается и делает наши заводы неконкурентоспособными. И это с 2015 года постепенно идет — мы с 2015 года на этом потеряли уже 3,4 млрд долларов.

О следующей встрече с Владимиром Путиным

Соруководитель холдинга РБК также спросил у Александра Лукашенко, когда стоит ждать его следующей встречи с Президентом России. 

— Мы не планировали эту встречу, но если будет такая необходимость — в течение суток договоримся, — заверил его Александр Лукашенко. — У нас глубина отношений и отношения с ним таковы, что мы всегда в течение суток найдем время, если для этого нужно будет, для того, чтобы встретиться, даже лично встретиться и просто переговорить. Час лететь до Москвы, даже до Питера — 1 час 15 минут. И мы в Петербурге можем встретиться, ну в Сочи можем — 2 часа, или в каком-то другом месте. Не проблема. 

Об экономической независимости

Во время десятиминутного перерыва к пресс-секретарю Наталье Эйсмонт подошел экономист Ярослав Романчук с вопросом: «А экономику обсуждать будем?» Она не могла не передать эту экспрессивную просьбу Александру Лукашенко.

— Жив-здоров, Ярослав? — поприветствовал экономиста Президент. — Ну читаю в газетах, думаю, может, не он пишет уже. 

Ярослав Романчук заверил, что пишет. Кроме того, активен в социальных сетях, а потом выступил с длинной речью о текущем состоянии белорусской экономики, в которой сбежалось все: и перспективы роста ВВП, и выстраивание экономической политики, и взаимоотношения государства и бизнеса. Но первый свой вопрос, который он адресовал Президенту, касался экономической независимости.

— Беларусь никогда не была независимой. Прежде всего экономически, — отметил Александр Лукашенко. — В Сочи нам в лоб задали вопрос, когда мы с Путиным выходили, — про суверенитет. 

Я тогда сказал: понятно, суверенитет — это икона, это святое. Никто в Беларуси командовать не будет, добавить могу: под плеткой никто ходить больше не будет. Это власть белорусского народа, белорусского государства, в лице Президента. В рамках нашей Беларуси, наших границ. 

Это все будет. Но что касается независимости, я говорю: «У меня тут свое понимание. Независимыми никто не бывает абсолютно». И к Путину повернулся и говорю: «Даже Россия». Поэтому не знаю, за что ты меня критикуешь? 

Какие ж мы независимые, если у нас сегодня это надо, это надо. И у нас этого нет, и мы покупаем и хотим при этом, чтобы нам еще и подешевле продали. Идет какой-то обмен, торг, я уже не говорю тут о других вопросах. 

Что же мы России? Чем мы ей интересны? И что мы ей помогаем и предлагаем? Это же не бесплатно все это дается, чтобы вы понимали. Поэтому какие ж мы независимые? Относительная получается независимость. Особенно в этом глобальном мире, где все взаимоувязано и взаимозависимо. Вот это моя позиция. 

О начале развития цифровой экономики

В дискуссии между Александром Лукашенко и Ярославом Романчуком нашлось место и такой теме — ответственность бизнеса. Александр Лукашенко опроверг заявления экономиста о «прессинге силовиков» и рассказал, как крупные предприниматели c охотой помогают спортсменам, детским домам и вообще не жалеют денег на благотворительность. А потом рассказал о первых шагах появления Декрета о развитии цифровой экономики и инициативах белорусских айтишников. 

— Александр Турчин (первый заместитель Премьер-министра. — Прим. ред.) — вечный экономист. Именно он у меня, а не силовики отвечал за внесение предложений по IT-сфере. А предложения все исходили исключительно от этих айтишников. Одного даже из тюрьмы достали. Не буду называть фамилию, вы его знаете. Когда ко мне пришли и говорят: вот есть парень такой-сякой. Я говорю: «За что попал?» — «Там налоги и прочее». — «Налоги! Это даже разговора быть не может!»

Но заплатил он там, и лишнее переплатил и прочее. И тот, кто за него просил, если честно, так за него заплатил в бюджет не один миллион долларов. Я говорю, на таких основаниях хорошо, я использую свое право, человека амнистируют, и я не жалею. Он принес огромную пользу, и от них исходили предложения. 

Турчин собрал документы, мне принес. Я говорю: «Хорошо, я хочу еще с ними поговорить». Потому что они предлагают такие новации, которые у меня вообще в голове не укладываются. Но я видел: если мы даже ничего не получим от этого, мы ничего и не потеряем, но с них обязательства хочу взять. 

Я их пригласил, говорю: «Вот за это, это, это вы будете отвечать!» — «Александр Григорьевич, согласны!» А чем отвечать? У них у каждого компания с хорошей капитализацией, каждая за 100 миллионов долларов ценой. Думаю: есть чем отвечать. Вот я им «нарезал» эту ответственность. То есть они принесли предложения, в Правительстве как положено их рассмотрели и положили на стол Президенту. Я подписал и сказал: «Идите». Вот ваша ответственность. Какой здесь кошмар? Силовики даже об этом не слышали и не знали. У них задача одна: Ярослав Романчук не уплатил налог — наручники и туда. А в оплоте демократии как?.. 

Говоря о свободе предпринимательства, Я.Романчук привел пример с теннисными кортами, которые на свои деньги построил предприниматель, готовый создать и академию тенниса, но власти объект изымают и намерены разрушить. Реакция Президента на эту информацию была резкой:

— Это вообще чудовищный пример! Я даже поверить не могу, что это так: человек получил разрешение, чего-то построил, в данном случае спортивный объект, а сейчас приняли решение снести объект, разрушить, развалить! Я не могу представить, что такое в стране возможно!

Не получив разъяснения от председателя Минского горисполкома А.Сивака, Президент вновь обратился к Я.Романчуку: 

— Пожалуйста, дай адрес, мы разберемся… Но упаси бог, что ты в открытом эфире дезинформировал не только меня… Подойдешь к Главе Администрации и скажешь, я тебе обещаю: к 8 марта будет результат… По тому, что ты изложил, мне страшно становится. Это не государство, если именно так вот, как ты сказал, происходит! Разборки будут жесточайшие, это я тебе обещаю!.. Но я не верю, что это именно так, как ты говоришь.

Более развернутым был ответ на претензии экономиста, что государство «кошмарит» бизнес и забирает у него 65 процентов прибавочной стоимости… 

— «Кошмарим» только по одной причине — налоги уплати и спи спокойно! Не я придумал эту красивую, хорошую формулу. Если ты не уплатил налоги — «кошмарить» будут! В Америке 20 и выше лет — за неуплату налогов. Ты восхищаешься Америкой? И я хочу, чтобы было, как в Америке: любой бизнесмен должен заплатить. Вот я про них говорил, вот они сидят. Почему они здесь находятся — уверен, что налоги заплатили все до копейки! И они боятся не заплатить. Настоящий бизнесмен боится не уплатить налог. Он вообще боится связываться с государством. Зачем ему с ним связываться?! Ты должен отдать и всё. 

А что касается 65 процентов добавленной стоимости, о которой ты говорил. Хорошо, врачи у нас богатые, учителя у нас богатые? Или ты хочешь сказать, что у нас разворовывается бюджет, как у некоторых? Нет. Ты хочешь сократить? На ком сократить, говори?…

Затем полемика коснулась сельского хозяйства и политики государственной поддержки убыточных предприятий, которую экономист не разделяет. 

— Я заметил на БЕЛТА и на оппозиционных сайтах вопрос по сельскому хозяйству, может, и ты задавал: не пора ли сельское хозяйство сделать частным? А я так думаю: слушай, неужели ты не знаешь, что в свое время побарахтался с этими колхозами и совхозами, поверь, что я знаю их не хуже, чем ты. Я им дал возможность стать на ноги. Одна пятилетка, вторая, третья — нет результата. И я 25 процентов колхозов кому-то силой всучил. Спроси у Мошенского, у него есть колхоз?.. Значит, ты думаешь, ему в радость были эти колхозы? Вот я последний раз приехал (да, я знаю, моим доверенным лицом был в Брестской области) и говорю: «Слушай, Саша, ну ты же доверенное лицо у Президента, ну вот там надо пару колхозов…» Он так почухал голову: «Можно, я подумаю?» Я говорю: «Конечно, подумай». Через неделю говорит: «Беру два колхоза»… Так вот я тебе говорю: 25 процентов колхозов и совхозов 10 лет назад (где-то силой, где-то кто-то взял) я фактически передал бизнесу, приватизировал. Назад вернул, по-моему, 5 или 7 — они не справились, я вынужден был их забрать обратно. А остальные работают.

И они получают те же преференции, ту же поддержку, что и все! Первое. Второе: Ярослав, не вводи в заблуждение людей! Сельское хозяйство во всем мире дотируется, поддерживается! Французы чего бесились и молоко выливали на улицу? Потому что дотаций не хватало. А ты хочешь, чтобы я свое сельское хозяйство, которое еще не окрепло, бросил в омут без дотаций? Вот Радоман (Николай Радоман, председатель правления СПК «Агрокомбинат Снов». — Прим. ред.), он тебе популярно сейчас объяснит, что такое сельское хозяйство и как чудом можно передать от одного собственника к другому и оно будет процветать. Не будет! Он, вот он государственный человек, самое лучшее предприятие в стране, любой частник может ему позавидовать. 

У нас с тобой разные подходы: ты — за обвальную, повальную приватизацию. Ты сказал, что самые лучшие — это частные, они всегда эффективнее, чем государственные. Может быть, но к этому идут десятилетиями. И Беларусь с Лукашенко, если он там где-то будет еще, где-то не уйдет и не умрет, десятилетиями будет идти. При Романчуке — за 3 года. Но жди революции. Я знаю, как делили собственность, я знаю, как за сутки решали. Да, в Беларуси так, что ты кусок земли без Президента не получишь. Без решения Президента тебе лесные угодья, земли сельхозназначения для чего-то не выделят. Только подпись Президента. 

Порядок такой: один раз в месяц я подписываю эти документы, чтобы волокиты не было. Но определенные инстанции изучают, вносят предложения и мне план на стол вплоть до фотографий: что мы кому отдаем. Почему? В свое время говорили, что это не президентское дело, пусть на местах решают. Я передал это право губернаторам. Вот я тебя по Могилевскому шоссе отвезу и покажу участок, наверное, гектаров 500 самой плодородной земли. Взяли и отдали то ли иранцам, то ли еще кому… И что там построили? Уже 15 лет прошло. Я был вынужден со скандалом изъять землю, рекультивировать все и сеять там хлеб. И после этого случая было много таких, я снова вернул это право Президенту. Потому что на местах разбой начался… Вот так и со всей собственностью. Вроде теоретически — да, красиво ты говоришь. А когда столкнешься с жизнью и на самом деле пощупаешь это руками — это совсем не так.

Никто никому в Беларуси не мешает получить даже колхоз Радомана. И он даже против не будет. Но надо прийти сначала к нему в трудовой коллектив, такой порядок. Затем местные органы власти свое слово скажут, потом Правительство мне внесет предложение. Первое. Что ты хочешь на месте Радомана иметь. У него прекрасное хозяйство. Да если и не прекрасное. Это земля. Она общенародная. Что ты там будешь производить? Что будет с этим трудовым коллективом? Потом местные органы власти имеют свой интерес, государственный интерес на этот клочок земли. Они свое мнение должны высказать. А Правительство даст заключение: противоречит ли это тому курсу, который проводится в Беларуси. Если все нормально, я б подписал тысячи таких решений. Ты скажешь, что это не работа Президента. А я от этого отойти не могу. Потому что как только это отдаешь на откуп кому-то, начинается полный бардак: кто сильнее, кто мудрее идут наперегонки. Кто сильнее, тот ухватил, кто бедный — выкинули. Спроси у россиян. Они тебе расскажут, как при Борисе Николаевиче проводилась эта реформа.

Президент отреагировал на выступление генерального директора ООО «Санта Импэкс Брест» Александра Мошенского, сказавшего, что в один из своих колхозов он вложил 40 млн долларов и только сейчас, через 10 лет, это начало приносить результаты; на его же пожелание принимать в Брестской области инвесторов, например, при содействии Я.Романчука.

— Очень хорошее предложение последовало, просто надо Ярослава направить в колхоз, дать ему убыточный колхоз, чтобы он «заземлился», (аплодисменты), чтобы он увидел (аплодисменты)… Я к чему это говорю. Вы знаете это, повторюсь, в нашей стране все бизнесмены. Все мгновенно стали бизнесменами. Бизнес, бизнес, бизнес. Я уже с трибун высоких пытаюсь утихомирить людей. Успокойтесь. Из сотни бизнесменов, я не помню статистику мировую, единицы становятся бизнесменами. Он ринулся в этот бизнес, взял кредит, не взял там, где-то прогорел. Власть виновата в том, что он прогорел? Ты чего туда полез? Ты в этом ничего не понимаешь, ты чего туда влез? Прогорел так прогорел. Как в Америке: иди или застрелись, или, извините меня, петлю на шею накидывай. А у нас власть виновата… Поймите вы одну простую вещь, это касается таких теоретиков, как Ярослав… Вы поймите меня, я же не только экономист вот в этой части, я ж еще и политик. И мне очень важно, чтобы самое главное — общественный баланс удержать…

Пришел ты в плохое предприятие. Они развалили это хозяйство, дальше некуда. Они считают, что это не они виноваты. Ну такое самосознание наших людей сегодня. И хоть они заслужили того, чтобы их приватизировать, они тебе такую бучу устроят… Поэтому я как Президент, принимая решение, должен видеть, а во что это выльется… Вилы возьмут и пойдут. Ты что, стрелять их будешь? Поэтому все надо делать вовремя, аккуратно, точечно. И все время разговаривать с людьми, показывать, что иного выхода нет.

Отношение к частной и государственной собственности Александр Лукашенко проиллюстрировал на иностранных примерах: 

— Вон я прочитал на каком-то сайте, по-моему, БЕЛТА. Американец, вроде белорус, проживший там, пишет на белорусской «мове», «сакавiтай»: «Я за Лукашенко не галасаваў ніколі. Но сейчас готов за него проголосовать, если он сохранит государственную собственность». Я, говорит, живу в стране капитализма. Соединенные Штаты Америки, куда больше. Но только не рушьте государственную собственность. А посмотрите во Франции — половина государственной собственности… 

Нас в нашей «диктатуре» учил свободе кто? Прежде всего Евросоюз. Оплотом демократии была Франция. Кто травил «желтые жилеты» недавно?.. Как только коснулось даже не фундаментальных основ государства, а власти того же Макрона, которого требовали отставки, — слезоточивый газ, водометы зимой. Не дубинки, а резиновые пули. Вот вам демократия. 

Очнитесь вы. Посмотрите, в каком мы мире живем. 

Об отношениях с Азербайджаном

Заместитель главного редактора азербайджанского агентства ТРЕНД Эмин Алиев отметил отношение в своей стране к белорусам («за весь Кавказ не скажу, а за Азербайджан могу гарантировать, что азербайджанцы к белорусам относятся очень хорошо») и спросил о перспективах развития отношений между странами. 

— У нас нет никаких проблем, никаких. Один звонок Ильхама мне или мой звонок ему — все вопросы решаются. Это вот к слову личных отношений между государствами, руководителями государств и как они влияют на межгосударственные отношения. 

Поэтому если кто-то видит, что Лукашенко там с Путиным катается по горе на лыжах и так далее, и думает: «Ну вот делать им нечего» — нет, это часть политики, часть современной политики. Раньше этого не было, наверное, и в Советском Союзе, да и везде, а сейчас тренд, как модно говорить, и ты должен быть в этом тренде… Это то, что касается личных отношений. Они всегда везде влияют на межгосударственные отношения. 

Добрым словом Александр Лукашенко вспомнил отца нынешнего Президента Азербайджана, Гейдара Алиева: 

— Он выходец из КГБ. Это был самый честный, так позиционировали тогда, один из руководителей Советского Союза. Когда я с ним встретился, я о нем лекции читал, я молодой совсем пацаненок встречаюсь с этим маститым Президентом. У нас с ним как-то сложились очень дружеские отношения. Когда он умер — беда… Ильхам, его сын, стал Президентом, и эта основа, дружба перешла на мою дружбу с Ильхамом. У нас вот абсолютно нет никаких проблем. Хотя у него были обязательства во время того, как нам санкции предъявили Евросоюз, Америка. Мы были под санкциями. Он везде не молчал, он защищал Беларусь и поддерживал, точно так, как грузин Саакашвили. Не знаю, нравится вам или нет, но тот просто сражался за Беларусь. Он в Евросоюзе, в Америке еще в силу своего характера всех переубеждал: «Вы не знаете Беларусь, вы не знаете Президента Беларуси. Зачем вы на них давите, катите и так далее и тому подобное». Вот у нас такие отношения по дипломатическим, политическим вопросам. 

Что касается экономики. Жаль, конечно, мы не можем нефть покупать в Азербайджане, нет такой логистики, допустим, как в России, это дороже, но у Азербайджана есть чем с нами торговать. Азербайджан — это очень богатая страна. Но так случилось, что в Советском Союзе не так развивали Азербайджан, допустим, по реальному сектору экономики, как Беларусь. Нефть, нефть качали. Азербайджан выдавал всегда то, что нужно было Союзу, — нефть. За эту нефть еще в годы войны шла борьба. Сталинградское направление, интерес у Гитлера был именно нефть бакинская. Вот поэтому реальный сектор так не развивался. Когда Союз развалился, страна встала перед фактом, а где реальный сектор. Людей кормить, одевать-обувать надо. И то, и то, и это. А реального сектора нет, потому что в основном нефтянку развивали. А Ильхам взял курс на то, чтобы возродить реальный сектор, не возродить, а создать его просто. И они по всему миру поездили, и он мне говорит: «Нам подходит то, что есть в Беларуси, помоги». И вот это главная наша задача сейчас: мы создаем у вас совместные производства по автомобилестроению, помогаем вам в нефтехимии, нефтепереработке. Все это у нас есть в Беларуси. Технологии, по ВПК мы сотрудничаем, хоть нас и критикуют наши близкие союзники, Армения. Но тем не менее вот основа этого, создание реального сектора экономики в Азербайджане, в котором мы участвуем и передаем как своим друзьям те технологии, в которых вы нуждаетесь. 

Говоря о взаимоотношениях между народами двух стран, Александр Лукашенко сделал важный акцент: 

— Я знаю отношение азербайджанцев к белорусам. Лучше и не надо. Дай бог такие сохранить отношения. Они к нам относятся как к братьям. Хотя мы православные христиане и прочее. А вы мусульмане. Нам это не мешает. Это образец вообще отношений государства христианского с мусульманским. Я уверен, что это вот образец. Хотя у нас и с Таджикистаном блестящие отношения. Тоже мусульманская страна. И вообще мне повезло, мусульмане и ко мне, и к Беларуси во всем мире относятся как к очень-очень близким людям и очень часто помогают. 

О белорусском и русском языках

Этот вопрос подняли руководитель «Таварыства беларускай мовы» Елена Анисим и почетный председатель товарищества Олег Трусов. Но сначала Елена Анисим как депутат Столбцовского избирательного округа номер 70 затронула тему о небольших пенсиях.

— Вот слышишь, Ярослав (обращаясь к Я.Романчуку. — Прим. ред.), а ты говоришь — 65 процентов забираем… А вот как поддержим пенсионеров? Поэтому понятный вопрос, вопрос вечный. Могла бы задать и в Парламенте его. Нет, вот обязательно ей надо было испортить народу настроение… Но абсолютно права, абсолютно права. Каждый, конечно, по-разному живет, и разные пенсии. Но пенсия слабая. Не знаю только, при чем тут Украина. Украина мечтает о наших пенсиях, ну а ты в пример их ставишь. Ну, наверное, кто-то и в Украине, и в России хорошую пенсию получает. Но скажите, что пенсионерам в России чего-то хватает. Да нет… Те же проблемы, наверное. Последние исследования говорят, что до 70 процентов пенсионеров недовольны. Так и у нас. Конечно, малая пенсия. Будем думать, такая в повестке дня проблема стоит. Разберемся с многодетными, ибо через 30 лет в Беларуси половина населения останется. Поэтому вот занялись этим вопросом, ну подойдем, конечно, и к пенсиям.  

Говоря о языках, Елена Анисим сказала о намерении создать национальный университет, а Олег Трусов посетовал, что судьи не понимают белорусского языка, что приходится приглашать переводчика, что законы издаются только на русском языке и предложил их дублировать. Президент отреагировал так:

— Спасибо. Я рад, что все эти дебаты слышат наши российские братья. Вот понимаете, что в Беларуси происходит, и это спокойные люди. Олег Трусов — это депутат первого нашего свободного независимого Верховного Совета страны. Валентин Голубев, с которым мы в Парламенте работали, а у нас же есть и более радикальные люди, поэтому я и говорю, что россияне еще не представляют, что такое Беларусь и как здесь непросто, и взорвать ситуацию элементарно. Знаете, настроить людей, создать эту кашу, а потом очень долго и тяжело придется из этого выкручиваться. А так в экономике. Приватизировал, а потом расхлебываться будешь долгие годы. 

Для меня «беларуская мова» — мой родной язык. Такой же, как и русский. Может, я плохой в этом плане Президент, но русский язык — это наш. Как Ленин говорил: «Господа, от какого наследства мы отказываемся?» Поэтому не надо как-то вот. Вы, правда, не сказали, что он там хуже или не наш этот русский язык. Но подтекстом это вот так вот звучит. Но и потом про наследство. Я помню в Стамбуле проходила конференция на высшем уровне ­ОБСЕ. И Леонид Данилович Кучма, наш добрый друг, ваш президент, когда вы пресс-секретарем, наверно, работали. Вот он выступил на украинском языке. Хорошо, я понимаю украинский. Русские люди — так, с большего. А все сидят и друг на друга смотрят. А переводчика не оказалось с украинского. 

Как обычно синхронный перевод. И все друг на друга смотрят… Я им перевожу с украинского на русский. И потом думаю: «Ну все-таки русский же язык, это один из 5 в ООН признанных». И это наш язык. Вы понимаете? Это наш язык. Чего мы от него оказываемся? Ну да. Так случилось, что мы русский язык, наверное, знаем лучше, чем белорусский. И пользуемся им больше. Вот я уверен, Олег прекрасно разговаривает… Но это фишка была оппозиции. Белорусский язык — значит, это уже оппозиционный. Но уверен, что на кухне дома он на русском разговаривает. То есть это и его язык, это его родной язык. Поэтому я бы не стал вот так вот в противовес — русский, белорусский язык. Это наше. Когда-то такую политику я начал проводить и вижу, что от этого мы ничего не потеряли. Но почему у нас эта тема бродит сейчас все больше и больше? Знаете, появились понятия «Русский мир», «Мягкая сила», белорусизация и прочее. Мы с Президентом Путиным по моей инициативе так обсуждали с моими претензиями к нему эту тему. Я говорю, надо прекратить в России всякие эти разговоры. Что значит расширение русского мира за счет Беларуси? Слушайте, когда мы стали вне этого русского мира? 

У нас митрополит Павел — русский человек. Наши люди это нормально воспринимают. За исключением там нескольких. Они никого не воспринимают… У нас в православии 85 — 88 процентов людей. Мы разговариваем на русском языке. Мы думаем, как русские. Зачем навязывать Беларуси некий «русский мир», чтобы взбаламутить людей? 

Вот была моя основа. Почему я этому возмутился. По русскому языку я вам уже сказал. То есть у нас были вот такие жесткие дебаты на эту тему и мы как-то нашли понимание. У нас уже проблемы этой не стоит. Хотя в некоторых странах, очень дружественных к России… Мы однажды с ним (В.Путиным. — Прим. ред.) едем в автомобиле. Он говорит: «Садись, поедем вместе». Не буду называть (по столице одной страны едем). Я говорю: «Слушай, посмотри по сторонам… Что-то на нашем языке нет ни одной рекламы, ни одного названия. И вы молчите. А нас упрекаете в какой-то белорусизации». Конечно, язык — это то, что нас прежде всего, а может быть, и единственное, что нас отличает от русских и от других. Это признак любого народа.

Если ты народ, то у тебя должен быть язык, свой язык. Никто же нам не говорит о том, что нет такого белорусского народа. Есть, особенности, в том числе и в языке… А то, что вы университет создали сами, не надеясь на кого там, ну это хорошо. Только чтобы это был, Олег (О.Трусов. — Прим. ред.), чтобы это был правильный университет. Ну мы ж с тобой уже прожили немало времени, чтобы и русский язык уважали, изучали. 

Ни один оппозиционер не возмутился. Больше английского языка, чем русского и белорусского. Никто не возмутился. Нормально. А как только где-то чуть-чуть русского, вот тогда гвалт. Наш русский язык и белорусский тоже. Английский надо изучать, его нужно знать. Большой недостаток, если наши люди не знают этого мирового языка, английского. Но себя унижать не надо…

И если мы будем издавать на двух языках законы, ну это можно сделать. Но все равно это деньги, Олег, это тоже деньги. В общем, развернешь работу университета, на него и возложим эту обязанность, пераклад на белорусский язык всех «рускамоўных» законов, ну и платить что-то будем. Вот и все. И решим эту проблему раз и навсегда.

О суперсерии между ХК «Динамо-Минск» и сборной экстралиги

Тема спорта была затронута на шестом часу «Большого разговора». Первый заместитель главного редактора газеты «Прессбол» Юрий Довнар уточнил у Президента, кто был инициатором провести суперсерию между минским «Динамо» и командой Михаила Захарова и на чьей стороне его симпатии. 

— Я был инициатором этой суперсерии. Несмотря на огромное внимание к этому виду спорта у нас в стране, мы получаем обратный результат. Не блещем мы. Национальная сборная вылетела из элиты мирового хоккея, молодежка тоже. В КХЛ все видели, как «Динамо» сыграло. Я начал предъявлять жесткие претензии к ответственным лицам, начиная от федерации хоккея, тренеров ведущих клубов и до Правительства. 

Однако у чиновников всегда есть отговорки. Неделю назад, разозлившись, предложил Михаилу Захарову усилить его «Юность» командами, которые занимают 2-е и 3-е места в экстралиге, и сыграть против минского «Динамо», которое рано закончило сезон. Кто выиграет серию — тот будет в КХЛ, будет иметь финансирование. А проигравший — идите в Канаду и нанимайтесь там работать. Принимая такое решение, хотел посмотреть, чего стоит наш внутренний чемпионат. Они могут на уровне «Динамо» играть или нет? Вот что лежало в основе принятия решения. 

И я убедился: ребята из внутреннего чемпионата, которые мотивированы, хотят играть и выигрывать, они их (динамовцев. — Прим. ред.) возили по льду, как пацанов, квасили, как хотели. Они выиграли в первой игре и случайно, еще надо разобраться, почему Брикун (голкипер «Юности». — Прим. ред.) пропустил вторую шайбу, проиграли во второй. Я увидел, что там есть ребята, которые могут играть не хуже, чем те, кто играет в КХЛ. И из этого будут сделаны выводы. 

Министру внутренних дел, который курирует этот вид спорта, я уже сказал: при формировании нового состава и тренерского, и хоккеистов упор делать на своих ребят. Есть нормальные ребята. Но их надо в межсезонку подготовить. 

Я хотел показать всем и убедиться сам, что у нас во внутреннем чемпионате есть нормальные спортсмены. И потом, я начал подозревать, что у нас бардака в хоккее хватает. По знакомству взять, дружка, сынка, еще кого-то впихнуть. Вот этого не должно быть. Поэтому я туда Баскова и направил (Дмитрий Басков — генеральный директор хоккейного клуба «Динамо-Минск». — Прим. ред.) — навести порядок. Это не шуточное дело. 

Что касается суперсерии — интересное получилось мероприятие. А время его проведения не я определил. Знаю, что сейчас как раз идет национальный чемпионат. Но для игроков экстралиги — это шанс играть вместо некоторых в КХЛ. И ребята себя показали, они — молодцы. Они показали, как надо играть в хоккей. И показали, что без физической подготовки нечего брать клюшки и выходить на лед. Вроде аксиома, а некоторые не понимают. 

В 2021 году у нас пройдет чемпионат мира, мы не можем из второй лиги выступать там. Мы, конечно, будем там как хозяева, но нам надо выйти в элиту. Мы должны создать такую команду, которая победит во второй лиге и вытащит сборную наверх. Что мне их жалеть? Пускай работают. 

О национальной идее

Историк, политолог и публицист Вадим Гигин во время «Большого разговора с Президентом» отметил, что в процессе поиска национальной идеи не стоит бояться быть амбициозными. По мнению эксперта, национальной идеей мог бы стать лозунг «За сильную и процветающую Беларусь!». Кроме того, он обратил внимание на подготовку идеологических кадров в стране. 

— Лозунг «За сильную и процветающую Беларусь» хороший, но поставь вместо Беларуси любое другое государство — и это тоже будет правильно. А национальная идея должна быть особенной. Она должна быть только твоей и ложиться на душу и сердце. И, с моей точки зрения, мы свою национальную идею еще не выработали. Может, время не пришло. 

Что касается работы идеологов, то в Беларуси нужно ее изменять с учетом современных подходов. Идеологическая работа в стране зачастую ведется кондово, по-советски, нет новизны в ней. И это не потому, что мы не можем, а потому, что мы людей не умеем подбирать. Это непростая работа. Идеологи — это штучный товар, массового производства нет, но их надо находить и с ними работать. 

Нам идеологическую работу надо вести, но не пропагандировать и агитировать. В современном обществе люди быстро определяют, если власть пытается что-то навязать, поэтому очевидная, прямая агитация может только нанести вред авторитету руководства страны. Не каждый член правительства может быть идеологом и поговорить с людьми. Бывает, вроде министр, а разговаривать с людьми не умеет, нет ни лекторского мастерства, ни чувства аудитории.

Что касается общения с экспертным сообществом — я не вижу здесь ничего плохого. Проведение встреч представителей власти и экспертного сообщества крайне важно для информирования людей по актуальным вопросам, предоставления достоверных сведений из первых уст. 

— Честно говоря, не думал, что мне такой вопрос могут задать. Когда-то мы пытались выплачивать, но это не все. Я не могу просто сказать, что это не моя вина и не вина нашего государства — людям от этого легче не будет. 

Сейчас я не владею точной цифрой — посмотрите в Правительстве с учетом деноминаций и последних событий, какая это сумма. Чтобы сказать, в какие сроки мы вернем эти деньги, надо знать точную сумму. 

Посчитать ее несложно будет, потому что мы обращались к этой проблеме не один раз. Я отвечу на этот вопрос, и если это потянет на уровень послания, то, возможно, мы его затронем в Послании Президента народу и Парламенту. Я знал, что эта проблема есть, но не думал, что она остро стоит сегодня. 

Корреспондент портала «Млын.бай» Екатерина Елисеева рассказала Президенту историю ребят из деревни Сороги под Слуцком, которые самостоятельно организовали небольшой фитнес-клуб в заброшенном здании. Вскоре он был закрыт из соображений безопасности. Корреспондент показала небольшой видеоролик — обращение школьников с просьбой помочь в создании полноценного фитнес-зала. Президент отреагировал незамедлительно:

О должности Президента

Журналист «Радио «Свобода» Валентин Жданко поднял тему института президентства в Беларуси. Он уточнил у Александра Лукашенко, какие, на его взгляд, пути «транзита» власти лучше всего подходят для постсоветских стран. 

— Обещаю вам, что на тот свет меня с президентского кресла не понесут. Это я вам твердо обещаю. Второе: я вам обещаю, что ради своих детей я не буду удерживать власть и передавать им по наследству. Нет такого желания у детей, ни у одного из них. И у меня такой цели нет — по наследству передать власть. 

Должность Президента — это тяжелая должность. Не хочу говорить, что я мучаюсь и прочее. Никто в это не поверит. Когда-то мучаюсь, когда-то радуюсь. Но я рад, что меня избрали в свое время первым Президентом Беларуси, я это ценю. 

Удерживать власть или, как рассуждают некоторые, что мы с Путиным якобы хотим объединить государства, поделить должности и так далее — этого нет. Публично заявляю — я не первый срок Президент, я уже «наелся» этого президентства. Поэтому загубить страну во имя личных амбиций (чьих-то и своих) — я никогда на это не пойду. Это значит перечеркнуть все то, что ты делал более двух десятков лет. Поэтому надо успокоиться в этом плане — я не собираюсь свою политическую жизнь продлевать за счет каких-то выкрутасов или конфигураций. 

Все будет нормально, согласно нашим законам. Единственное, как мне сейчас кажется (я это заявление делаю, исходя из нынешнего состояния своего, страны и отношения ко мне), я не смогу не выдвинуть свою кандидатуру на пост Президента. Но это я сейчас так думаю, может же измениться и здоровье, и еще что-то — и придется по-другому поступить. И сделаю это, чтобы вы потом меня не обвинили в трусости и не сказали, что я в трудную минуту сбежал. Я выдвину свою кандидатуру, а вы избирайте любого, можете за меня не голосовать. Это будет нормально. Но если что-то обвалится потом, когда вы выбрали Петрова, а не Лукашенко, — я буду спокоен. И если вы меня в чем-то упрекнете, я вам скажу: вы же могли за меня проголосовать. То есть я хочу сам себя в этом плане обезопасить.

В прошлую предвыборную кампанию я не вел агитацию и во время предстоящей в случае выдвижения тоже не собираюсь этого делать. Мое дело — обеспечить равные условия для всех кандидатов. Если выберут другого — ни в коем случае не обижусь. Буду понимать, что пришло время, надо уходить.

О Конституции

Продолжая отвечать на вопрос «Радио «Свобода», Александр Лукашенко затронул и тему обновления Конституции. 

— Вы не могли не заметить мое поручение членам Конституционного Суда. Я их попросил исходя из нынешней ситуации, обстановки и на перспективу подготовить новую Конституцию. Но сделать это надо не исходя из мнений этих судей Конституционного Суда, не ориентируясь на какую-либо группу. Мы в целом должны видеть страну, народ. Знать, что у вас дети и внуки, что им потом жить.

Основа у нас есть — нынешняя Конституция. Я поручение сделал, но не знаю, как оно выполняется. Уверен, что судьи Конституционного Суда — очень ответственные люди, и они над этим работают. Но пока мне ничего не предложили, думаю, в ближайшее время что-либо предложат. Согласитесь, что все-таки от меня будет во многом зависеть, какой будет Конституция. Но я склонен сегодня к тому, что новую Конституцию нам придется принимать. Может быть, в ней придется усиливать другие ветви власти: исполнительную, законодательную. Может, что-то надо будет предпринять — но после очень серьезного анализа — по избирательной системе: вводить или не вводить нам пропорциональную систему или остановиться на мажоритарной. Это будет сделать просто: есть уже опыт и России, и Казахстана, и других стран. Мы изучим этот опыт.

Я вам клянусь, что эта Конституция не будет «продавливаться», она не будет приниматься «нахрапом». Все будет абсолютно честно, потому что самым заинтересованным человеком в том, чтобы потом все было хорошо и чтобы в меня не бросали потом палками и камнями, являюсь я. 

Важно, чтобы Конституция соответствовала тем реалиям, которые сложатся в нашем государстве.

Я думал над этим вопросом, этот вопрос всегда у меня в поле зрения. Это в голове у любого думающего президента, если он решил закончить со своей политической карьерой, это наиважнейший вопрос. Вы это назвали транзит власти. Я на это шире смотрю. Смотрю, какой будет наша Беларусь, кому она достанется. Это очень тяжелый, очень сложный и очень важный для всех вопрос. 

Что касается перспективы, в которой новая Конституция может быть рассмотрена, — думаю, это не пять лет, а гораздо меньше. Хотя сейчас ломать избирательное законодательство, совершенствовать и реформировать его нельзя. Мы должны спокойно провести выборы и заняться нормотворчеством в том числе. Хотя это не приоритет. Надо сохранить стабильность, безопасность, мир в обществе, добавить благосостояния нашему народу. Чтобы было не стыдно перед детьми. Может, на президентских выборах, если я буду в них участвовать, мне придется что-то конкретное по этому поводу говорить. Но хотел бы к тому времени уже иметь предложения специалистов на руках для того, чтобы сказать: первый вариант Конституции у Президента уже есть, основа, которую мы потом вместе доработаем. Вместе будем думать, кому и какую страну, какой Основной Закон оставить.

Об «интеграции интеграций»

Еще один вопрос от «СБ. Беларусь сегодня» — о судьбе «интеграции интеграций».

— Что касается «интеграции интеграций» — да, действительно, тем самым мы продемонстрировали всему мировому сообществу, что мы поддерживаем именно этот путь и во внешней политике, и в нашей внешнеэкономической деятельности — на объединение. Не важно, что у Европейского союза своя политика и отношение к России, к Беларуси, да и ко всему ­ЕАЭС или Союзному государству. Тем не менее надо сопрягать эти инициативы, надо идти этим путем, иного не дано.

В свою очередь, министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей заметил, что ситуация на международной арене непростая. Чтобы идея «интеграции интеграций» сработала, важно, чтобы на Западе прониклись идеей сближения, особенно в торгово-экономической сфере.

— Самый важный для нас вопрос — вопрос безопасности, — продолжил Александр Лукашенко. — В Европе, особенно в связи с Украиной и другими угрозами. Настал момент, когда надо было бы где-то «Хельсинки-2» собрать и поговорить серьезно, хотя бы на уровне глав государств ОБСЕ собраться… Здесь не рванешь. Надо идти пошагово. 

Можно провести параллель с переговорами Дональда Трампа с Ким Чен Ыном. Все ждали: ах, сейчас все подпишем, завтра Северной Кореей будут уничтожены боеголовки, американцы снимут с нее санкции и засыплют долларами. И сегодня претензии президенту США, что он, такой-сякой, зря туда полетел, ничего не добился и так далее. А сразу ничего не бывает. И крупные вопросы сразу не решаются, особенно там, где задействованы немалые игроки, и особенно на уровне государств.

О признании Крыма

Заместитель редактора отдела политики газеты «Комсомольская правда» (Россия) Алексей Иванов поинтересовался, не настало ли время спустя пять лет после присоединения Крыма к России официально признать этот факт. Александр Лукашенко напомнил, что подробно высказался по этому поводу на инаугурации президента Украины Петра Порошенко.

— Некоторые люди в России от меня требовали, ногами стучали и каблуками: если ты союзник, если ты пророссийский, ты должен то-то, то-то и то-то сделать. Я вынужден был рассказать такую историю. 1995 или 1996 год, Венгрия, Будапешт, сцена, на которой Борис Ельцин, Билл Клинтон, Назарбаев, Кучма, Лукашенко, английский был премьер. Вот мы стоим (а были уже ратифицированы соглашения, выводится ядерное оружие), и Россия, США и Великобритания предоставляют гарантии Украине, Беларуси и Казахстану, откуда было выведено ядерное оружие. Прочитайте это соглашение: неприкосновенность, признание границ и прочее. То есть Крым официально, в моем присутствии, был признан территорией Украины. Это никто и не оспаривал. Но Кучма тогда поставил жестко этот вопрос… И я подписал этот документ. Что вы от меня сегодня хотите?

В России заявляют (Президента я исключаю, мы с ним договорились, и он понимает): вот Лукашенко занял такую позицию! Я вынужден был публично сказать: слушайте, успокойтесь! Думайте немножко дальше, глубже. Может, вам пригодится в этом конфликте такая Беларусь с такой позицией.

О ситуации в Венесуэле

— Возьмите последние события в Венесуэле: абсурд, жуткий абсурд, который был предъявлен со стороны США венесуэльским властям. Они там уже и нового президента определили. Это разве нормально — недавно президентские выборы прошли. Я знаю, что Мадуро их провел честно. Да, есть проблемы. Может быть, не во всем виноваты американцы, но они несут ответственность. И Мадуро говорит, что это благодаря Америке они попали в такую ситуацию. Во многом да, но есть причина и в самих венесуэльцах. Но американцы допустили кучу ошибок своим нахрапом — влезли в Венесуэлу. Недавно опрос был в Венесуэле — 92% считают, что американцы виноваты и хотят захватить страну.

О нацотборе на «Евровидение»

— Это имидж страны. Я слежу за отбором. Поручил пресс-секретарю, Главе Администрации этим заниматься и контролировать, хотя это, в принципе, Главы Администрации вопрос, несмотря на то что министерство соответствующее и Белтелерадиокомпания, основной государственный канал, этим занимаются. Тем не менее предупредил: если вы тратите деньги, кто-то за них должен нести ответственность. Пусть там небольшие деньги, но деньги тратятся. Кого посылаем? Кто за это должен отвечать? Организатор и жюри. Жюри есть, организаторы известны. Ответите.

Читаю в интернете: давно определено, что кто-то там поедет и так далее. Ничего нигде не определено… Позицию я свою высказал: должны поехать достойные люди, которые победят в отборе. Я хочу, чтобы вы меня услышали. Те, кто победит! Ни в коем случае никому никаких преференций быть не должно. Победили — поехали. Они будут отвечать, организаторы и жюри. Спросим, особенно с жюри, жесточайшим образом. Потому что, как у ­спортсменов, у творческих работников бывает: свои, чужие, друзья, родственники, братья, любовницы, любимые. Вот начинается выбор. Но частенько не по музыкальному принципу. Этого быть не должно. Должно быть все честно и объективно. Поэтому выбирайте, направляйте и понимайте, что «Евровидение» — это не чисто музыкальный конкурс, это давно политизированный конкурс. И редко бывает, что там победит тот, кто должен победить. Особенно при голосовании на постсоветском пространстве. Вы же видите, за кого голосуют, особенно раньше, до событий в Украине и так далее. Все голоса — по 12 баллов — получала Россия. Не потому, что там были лучшие исполнители, чем в Украине, Беларуси, Грузии или где-то еще. Потому что принято — Россия, мы всегда были склонны к России. А про Беларусь и говорить нечего — белорусы всегда 12 баллов отдавали россиянам. Есть серьезная политизация по географическому принципу, а сейчас и по каким-то политическим мотивам. Упрекать за это организаторов «Евровидения» не стоит, в этом мы виноваты сами. Я это к тому говорю, что вряд ли нам удастся победить на этом конкурсе. Но раз не удастся, то надо себя достойно представить.

belta.by с использованием материалов sb.by